Срочно нужен гробовщик [Сборник] - Дороти Сейерс

Кампьен секунду внимательно смотрел на него.

— Помню. Специальностью ее была смерть, — наконец сказал он.

— Вот именно, в коммерческом смысле. — Черные глаза Лагга заблестели, так живо встало перед ним прошлое. — Она ходила тогда по домам с дешевыми Библиями. Прочитает в газете сообщение о похоронах и идет по указанному адресу. «Что, неужели умер?» — Лагг довольно точно передразнил фальшивое соболезнование. — «О-о, я очень сожалею. И для меня это большая утрата. Почивший заказал мне Библию. Вот они у меня тут, за ним небольшой должок, всего пятнадцать шиллингов». Родные покойного, конечно, скорее платить, только бы от нее избавиться. Получали Библию, красная цена которой девять пенсов. Помните, шеф? Но, кажется, была и еще статья?

— Да, была. За ней водились еще кой-какие грешки. Не она ли была безутешной вдовой в том мошенничестве со страховыми полисами? Какая узкая направленность. Не любила разбрасываться.

— Да, это она. Значит, вы ее вспомнили. Может, теперь уделите больше внимания моим словам. Так вот, она снова вынырнула, и не где-нибудь, а на Эйпрон-стрит. Я ее только что видел. Она посмотрела на меня — взгляд совсем не изменился, — но не узнала.

— Где это было?

— В аптеке. Я же сказал вам. — Лагг начал терять терпение. — Я зашел туда что-нибудь купить — голова разламывалась после вчерашнего угощения. Говорю со старым «парегориком»[107] тут она и входит. Он посмотрел на нее, она на него и шмыг на заднюю половину.

— В самом деле очень странно.

— А я что вам говорю. — Толстяк весь колыхался от возмущения. — О чем вы мечтаете, о Рождестве? Простите, шеф, это выше моего понимания. Но я тоже согласен. Очень странно!

— Чрезвычайно. Между прочим, я говорил сегодня с твоим старым приятелем. Тоса помнишь?

Белое круглое лицо еще больше раздулось от удивления.

— Бог мой, так передвинуть назад стрелки времени! Ну и как поживает старый мошенник? Его еще не повесили?

— Напротив, женился, стал вполне респектабельным. Помог нам кое в чем.

— Значит, надел семейный хомут? Это хорошо, — произнес он одобрительно. — Отличный мужик, если использовать по назначению.

Кампьен посмотрел на верного друга с легким неодобрением.

— Ты все-таки большой циник, Лагг, если говорить беспристрастно.

Лагг решил оскорбиться.

— Я слишком стар для таких шуточек. Я вообще предпочитаю держаться от секса подальше. Но при чем все-таки здесь аптекарь? Конечно, Белла может быть его тетушкой. Если подумать, вполне может. Он такой, что других родственников и представить нельзя. Но с другой стороны, она ведь промышляет смертью, а значит, Эйпрон-стрит сейчас по ее части.

— Кстати, к вопросу о родственниках, есть ведь еще Джес, — заметил Кампьен безжалостно. — Мистер Люк, видно, у него задержался, как по-твоему?

— Скорее всего. Он вышел ко мне, когда я заглянул к Джесу в мастерскую. А здорово придумано — гробовая мастерская! Он меня очень вежливо спросил, не смогу ли я пойти предупредить вас, что он задерживается. Вид у него был, как будто он что-то унюхал.

— А что сват?

— Никаких жалоб, — фыркнул Лагг. — Этот Люк, между прочим, далеко пойдет.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что вцепился мертвой хваткой. — Черные глазки сардонически улыбнулись. — Пятидневная неделя не для Люка. Как бы его в понедельник утром кондрашка не хватила. А вот, кажется, и он!

Быстрые легкие шаги застучали по деревянной лестнице, ведущей с улицы. Дверь резко отворилась, на пороге появилась могучая фигура инспектора, и комната сразу сократилась в размерах.

— Простите, сэр. Я никак не мог расстаться со старым плутом, — улыбнулся он Кампьену. — Они с сыном как два провинциальных комика. Будь мы не так заняты, я бы привел их сюда, чтобы и вы развлеклись. Но, думаю, на ближайшем заседании полицейского суда мы еще получим это удовольствие. «Сарай был сдан без моего ведома, — заявил Джес и позвал сына: — Мальчик!» — С этими словами Чарли Люк опять начал целую серию перевоплощений, уподобляясь то человеку, то предмету, особенно поразившему его воображение. Сейчас это было отделанное тесьмой черное пальто Джеса. Восхищенный Кампьен так и видел перед собой его чопорный силуэт.

— «Это я его сдал, — отозвался сынок, — знаю, что поступил плохо, ты уж прости меня, отец», — продолжал рассказывать Люк, и слушателям как живой явился младший, половинной дородности Пузо. — «Я сдал его по своему сердоболию. Ты, отец, всегда учил меня быть сердобольным». Парень чуть не ползал на коленях, умоляя отца простить. Представление продолжалось долго, и все в таком же духе.

Люк сел за стол и ударом большого пальца по колокольчику вызвал хозяйку миссис Чабб.

— Можно было слушать до вечера. Джес очень сердился на Роули и еще на кого-то. Может, на бедного Даннинга. Хотя на него вряд ли.

— В ком-нибудь из них можно заподозрить владельца дубинки?

— Наверное. — Люк нахмурился. — Хотелось бы мне знать, что это у них за возня с гробами. Я отрядил полицейского следить за ними. Добросовестный парень, доброе сердце, только вот голова чуть-чуть подкачала. Но лучше у меня на сегодня никого нет. С кадрами туго, а тут еще объявлен розыск этого убийцы с Грик-стрит.

Лагг презрительно ухмыльнулся.

— Никак не поймают висельника. Стрелял в фараона, попал в прохожего, — проговорил он с высоты собственной добродетели.

— Опять натянут вам нос, помяните мое слово.

— Просто у нас не хватает полицейских. Но старину Джеса мы не упустим. Хотя мне как-то не верится, что он отравитель. А вы что скажете, мистер Кампьен?

В эту минуту дверь отворилась, и хозяйка внесла поднос с пивом и бутербродами. Сухощавый мужчина в роговых очках предпочел промолчать. Он неторопливо встал и подошел к окошку, сквозь которое был виден нижний зал. Какое-то время он стоял, лениво наблюдая входящих и выходящих посетителей. Но вдруг насторожился, приблизил лицо к стеклу, в глазах под очками зажегся охотничий огонек.

— Смотрите, — позвал он Люка.

В бар вошли двое и, раздвигая толпу, устремились к стойке. Было очевидно, что это приятели, пришедшие сюда поговорить наедине. Один, несомненно, был мистером Конгривом из банка, другой, галантный, слегка потрепанный, в неописуемом с длинной талией голубом пальто, был не кто иной, как Кларри Грейс. Они говорили друг с другом непринужденно и доверительно, как близкие друзья.

— Я уже видел их здесь, — сказал, размышляя о чем-то, Люк.

— Ходят сюда всю эту неделю. Я думал, они встречаются здесь пропустить рюмку-другую, но теперь смотрю на них вашими глазами, — и Чарли Люк насадил на нос своими выразительными пальцами воображаемые очки в роговой оправе. — Хотя вряд ли они к чему-либо причастны. До этого дня я ни разу не говорил с этим древним старцем. Да, вижу, теплая компания. Все-таки надо будет и ими заняться.

— Интересная публика проживает у вас на Эйпрон-стрит. Вот, например, тетушка аптекаря. Вы что-нибудь о ней знаете? — самым любезным тоном проговорил Лагг и был вознагражден. Люк резко повернулся к нему, глаза стали острые и взволнованно заблестели.

— У папаши Уайлда новая женщина? — спросил он.

— Во всяком случае, пол женский. — Лагг, очевидно, не хотел распространяться о ней. — А что, он часто принимает у себя посетительниц?

— Заходят время от времени, — усмехнулся Люк. — Он здесь у нас притча во языцех в этом отношении. Придет и останется у него на день-другой. Ночует, словом. Все они разные, всегда в высшей степени почтенные, во всяком случае судя по внешнему виду. Да, кстати, мистер Кампьен, вы у него уже были?

— Нет. Это удовольствие мне еще предстоит. Он что, дамский угодник?

— А кто же нет? — Инспектор произнес эти слова светским тоном, но и с некоторой грустью. — Причем вкусы в этом отношении у всех разные. Папаша Уайлд любит вполне определенный тип женщин, несчастных, так сказать, похоронного вида. И любит он их очень недолго. Странно, конечно. Но ведь каждый по-своему с ума сходит. Короче говоря, этот старый чудак…

Лагг вдруг встал и значительно произнес:

— Прошу прощения. Вы сказали «похоронного»?

— Да, — сказал инспектор и слегка поежился от этого чересчур внятно произнесенного слова. — По крайней мере всегда одеты в черное и лицо как бы заплаканное. Но эту последнюю я не видел.

— Это Белла Макгрейв.

Чарли Люку имя ничего не сказало, и на широком, как луна, лице Лагга разлилась снисходительная улыбка.

— Вы еще очень молоды, — проговорил он, явно любуясь собой. — И вот мы с моим хозяином…

— …который лет на двадцать младше своего доброго слуги, — безжалостно прервал его Кампьен и сам окончил начатую тираду: — спешим сообщить, что эта «тетушка», возможно, одна мелкая мошенница, которую на наших глазах упрятали на полтора года в тюрьму. Это было, кажется, в год великой выставки, словом, в те годы. Кстати, как отнесся доктор Смит к результатам анализа?